Ливадия, император Александр III и Иоанн Кронштадтский — время и судьбы

Отец Иоанн прибыл на полуостров на военном корабле в надежде совершить невозможное

Проводники благодати — батюшка Иоанн Кронштадтский и император Александр III

Их обоих при жизни прозвали «проводниками Благодати».  Царя Александра III — за то, что подарил мир стране, батюшку Иоанна — за то, что подарил мир душам православных. Поэтому, наверное, недаром многие историки констатируют духовное родство этих двух исторических персоналий. И указывают на то, что «наиболее видимым образом оно проявилось именно в Ливадии», куда отец Иоанн был вызван в октябре 1894 года, незадолго до кончины императора.

Очевидцы свидетельствовали, что приезд Иоанна Крондштадтского в Ливадию помог Александру не терять надежду до самого конца:
«…о. Иоанн возложил руки свои на голову умирающего Царя, и Царь сказал ему: „когда вы держите руки свои на моей голове, я чувствую большое облегчение, а когда отнимаете, очень страдаю, не отнимайте их“».

Панихида по Александру III в его спальне в Малом дворце в Ливадии

Как уходил Александр III

Та роковая болезнь, унесшая в могилу отличавшегося богатырским телосложением и крепким здоровьем царя, обнаружилась у Александра Александровича за год до описываемых событий. Чтобы противостоять судьбе, врачи советовали российскому императору пересмотреть свой уклад жизни, иначе расставить приоритеты. Но это оказалось Александру не по силам, ведь поменять что-то в себе намного труднее, чем изменить мировой порядок…

Но врачи не сдавались. Они убеждали Александра сделать хоть что-то. Например, поехать на остров Корфу. На этот раз Александр был вроде даже не против. И поехал… в Крым.

21 сентября 1894 года царская семья прибыла в Ливадию. А уже 5 октября по телеграфу на всю Россию разнеслось оповещение: «В состоянии здоровья Государя Императора замечается ухудшение — общая слабость и слабость сердца увеличиваются». Оставалось только молиться…

«Бог спас, Бог поможет и других спасти…»

Иван Ильич Сергиев, ставший позже известным всей Российской империи как Иоанн Кронштадтский, родился 19 (31) октября 1829 года в селе Сура Пинежского уезда Архангельской губернии. Новорожденный был столь болезненным и слабым, что родители, опасаясь, что жить ему суждено недолго, решили поскорей его крестить, обеспечив таким образом его душе спасение. Имя выбрали в честь преподобного Иоанна Рыльского. И стали смиренно ждать неминуемой кончины. Но мальчик рос. И родители решили: «Бог спас, Бог поможет и других спасти …» В 10 лет Ваню Сергиева устроили в Архангельское приходское училище. Так началась его духовная карьера, начался его путь в историю…

После рукоположения отец Иоанн был направлен в Кронштадт, который, по данным многих источников, в то время был местом административной ссылки асоциальных личностей и многочисленных нищих и чернорабочих. Однако пребывание в этой клоаке, на самом дне общества, не стало для отца Иоанна ссылкой, не помешало ему завязать знакомства с представителями императорской фамилии и в роковые для императора Александра дни молиться за него и вместе с ним.

Надежды и сомнения в будущем отца Иоанна

В то, что молитва отца Иоанна может сотворить чудо, верила и великая княгиня Александра Иосифовна, мать греческой королевы Ольги Константиновны. Именно они и доставили кронштадтского пастыря на военном корабле в Ялту.

Александр III тоже верил в то, что чудо должно произойти. Ведь в его жизни чудесные спасения уже случались. Так, в 1888 году по дороге из Крыма царский поезд сошел с рельсов. Гибель царской семьи была, казалось, неминуема. Крыша вагона, в котором во время обеда находились император с императрицей и их дети, стала проваливаться, и Александр принял на свои могучие плечи падающую крышу, держал ее до тех пор, пока все, кто был ему дорог, не выбрались из-под обломков живыми и невредимыми. Так неужели сейчас никто не примет на себя груз грозящей раздавить его болезни?

Иоанн Кронштадтский, в свою очередь, надеялся, что вера в него не напрасна, что он сможет помочь, надеялся, что он именно тот, кто сможет на своих плечах удержать обрушившиеся на голову государя беды. И 10 октября, спустя два дня после приезда, отправился к императору.

Позже в своих дневниках отец Иоанн запишет:

«Я был позван в 11 часов утра. Идучи к Высокому Больному, я думал: как бы мне лучше, сердечнее приветствовать царя, тяжко больного? А незадолго пред этим я читал Послание св. апостола Павла к ученику его Тимофею, и в нем особенно мне показались пригодными в моем положении для первого привета царю слова, выражающие величие Господа — Царя царей, от Которого все цари получают свою державу и власть над народами. Я и запомнил эти слова. Вхожу в кабинет Его Величества. Государь встретил меня стоя, в шинели, хотя сильный отек в ногах не позволял ему стоять. Я приветствовал его… После этого благодарил Государя, что он удостоил меня пригласить в Ливадию и лицезреть его особу. Он изволил сказать, что он „не смел сам пригласить в такой далекий край России…“»

Но были и те, кто утверждал, что надежда на выздоровление государя, что звучала в голосе отца Иоанна, была лишь умелым актерством.

Так, лейб-хирург Н. А. Вельяминов писал:
«Ливадия дала мне тоже достаточно материала для наблюдений над этим, бесспорно, недюжинным священником. Думаю, что это был человек по-своему верующий, но прежде всего большой в жизни актёр, удивительно умевший приводить толпу и отдельных, более слабых характером лиц в религиозный экстаз и пользоваться для этого обстановкой и сложившимися условиями.

Интересно, что отец Иоанн больше всего влиял на женщин и на малокультурную толпу; через женщин он обычно и действовал; влиять на людей он стремился в первый момент встречи с ними, главным образом своим пронизывающим всего человека взглядом — кого этот взгляд смущал, тот вполне подпадал под его влияние, тех, кто выдерживал этот взгляд спокойно и сухо, отец Иоанн не любил и ими больше не интересовался. На толпу и на больных он действовал истеричностью тона в своих молитвах.

Я видел отца Иоанна в Ливадии среди придворных и у смертного одра государя — это был человек, не производивший лично на меня почти никакого впечатления, но, бесспорно, сильно влиявший на слабые натуры и на тяжелобольных. Потом, через несколько лет, я видел его на консультации больным в Кронштадте, и это был самый обычный, дряхлый старик, сильно желавший ещё жить, избавиться от своей болезни и нисколько не стремившийся произвести какое-либо впечатление на окружавших. Вот почему я позволил себе сказать, что он прежде всего был большой актёр…»

Вельяминов обнародует это разоблачение будущего православного святого в книге, изданной в эмиграции в 1920 году. А тогда, в 1894-м, даже самые большие скептики были удивлены: Александр III действительно почувствовал себя значительно лучше после того, как его посетил Иоанн Кронштадтский…